Данная рубрика посвящена всем наиболее важным и интересным отечественным и зарубежным новостям, касающимся любых аспектов (в т.ч. в культуре, науке и социуме) фантастики и фантастической литературы, а также ее авторов и читателей.
Здесь ежедневно вы сможете находить свежую и актуальную информацию о встречах, конвентах, номинациях, премиях и наградах, фэндоме; о новых книгах и проектах; о каких-либо подробностях жизни и творчества писателей, издателей, художников, критиков, переводчиков — которые так или иначе связаны с научной фантастикой, фэнтези, хоррором и магическим реализмом; о юбилейных датах, радостных и печальных событиях.
Городское общество любителей книги. Стенная газета КЛФ "Апекс" № 6, 1986 г.
Выпуск посвящён 25-летию полёта Юрия Алексеевича Гагарина в космос.
Редколлегия: В. Передков, В. Буря, А. Тачков
КОНТАКТЫ КЛУБА
Фоторепортаж: 1. "Именем грядущего — обвиняем!" Так называлась тематическая встреча, проведённая членами КЛФ "Апекс" в библиотеке имени Н. Островского. На снимках (слева направо): А. Тачков; А. Турлов и А. Базарный во время исполнения инсценировки рассказа Р. Брэдбери "Ржавчина"; Участники встречи могли ознакомиться с новинками НФ литературы; Урок фантастики в школе № 15.
ФАНТАЗИЯ — НАЧАЛО ЗВЁЗДНЫХ ПУТЕШЕСТВИЙ
Рождение и развитие идеи полёта в мировое пространство имеет увлекательную историю. Идея "путешествия на небеса", изучение небесных диковин возникло на самой заре человечества. А однажды возникнув, она уже никогда не покидала человека Земли. Целые поколения знакомились с загадками неба по сочинениям фантастов — Сирано де Бержерак, Ашиль Эро, Э. Хэйл, А.А. Богданов, А. Трен и Р. Вуд, Б. Краснопольский, произведения Ж. Верна, Г. Уэллса и многих других писателей дерзнувших заглянуть в неизведанное "завтра".
И нет ничего удивительного в том, что к концу прошлого века человечество было подготовлено к выходу на свою долгую звёздную дорогу. Ведь как часто бывает в науке — даже одна только принципиальная возможность, пусть даже не доказанная, но хотя бы увиденная — может наполовину приблизить учёного к решению задачи.
Особенно удивительная судьба выпала на долю книг "Из пушки на Луну" и "Вокруг Луны" Жюля Верна. Взволновавшие умы современников, они четверть века спустя подтолкнули мысль скромного учителя гимназии из Калуги, были настольными книгами Ф.А. Цандера, определили жизненный путь академика В.П. Глушко... Считанные единицы из миллионов поклонников Ж. Верна. А результат?!...
"Не помню хорошо, как мне пришло в голову сделать вычисления, относящиеся к ракете. Мне кажется, первые семена были заронены известным фантазёром Ж. Верном, он пробудил работу моего мозга в известном направлении..." Так писал впоследствии глухой чудак из породы мечтателей, которого не принимали всерьёз, так что и издавать свои труды ему приходилось на собственные средства, отказывая себе даже в малом — Константин Эдуардович Циолковский (1858-1935). Он родился за восемь лет до жюльверновской "Из пушки на Луну" и в конце жизни стал свидетелем первых стартов ракет, запущенных энтузиастами космонавтики в нашей стране... И напутствовал молодого Королёва... Многое, угаданное фантастами, сбылось. И если мы привыкли к тому, что мечта обгоняет действительность, то с космосом получилось несколько иначе: космические полёты стали явью значительно раньше, чем предугадывали фантасты.
Не прошло и трёх десятилетий с того памятного дня 4 октября 1957 года, когда возвещая о наступлении космической эры начал свой полёт первый в мире искусственный спутник Земли, созданный в СССР. Двадцать пять лет назад весь мир был ошеломлён известием: "Человек вышел в космос!" Сбылась вековая мечта: верный сын советского народа — Юрий Алексеевич Гагарин первым в истории человечества ступил на звёздную дорогу. Четверть века назад земляне стали осваивать своё земное окружение и за давностью времени забыто, кому пришло в голову удачное словосочетание: "Утро космической эры".
Действительно утро — впереди долгий, нелёгкий, наполненный заботами и волнениями космический день человечества.
На фото: Ю.А. Гагарин, первый космонавт СССР, Герой Советского Союза, Почётный гражданин г. Комсомольска-на-Амуре во время пребывания в нашем городе. Июнь 1967 года.
ПО СТРАНИЦАМ СТАРЫХ КНИГ
Забавно, но в русской литературе первым упомянул "спутник"... Фёдор Михайлович Достоевский. В разговоре Ивана Карамазова с чёртом есть такая фраза: "Что станется в пространстве с топором?... Если куда попадёт подальше, то примется, я думаю, летать вокруг Земли, сам не зная зачем, в виде спутника".
Великий фантазёр и сатирик Джонатан Свифт оказался ещё и настоящим провидцем в своём романе (хотя и относился к свои произведениям с нескрываемой иронией". Его безумные академики-лапутяне среди всего прочего "открыли две маленькие звезды или спутника, обращающиеся около Марса..." и вычислили их данные. Эти-то несколько строк и породили фантастические догадки насчёт Свифта — вроде "посещения из будущего". Было от чего предаться фантазиям! Когда американский астроном-самоучка Асаф Холл спустя полтора века открыл спутники Марса, он был потрясён. С расстоянием Свифт ошибся для Фобоса в два раза, для Деймоса — в полтора, но вот периоды обращения спутников угадал поразительно: абсолютная ошибка в первом случае составила 25%, а во втором — 30%, не говоря уже о такой "мелочи", как сама догадка относительно двух спутников. И другие занятия членов академии в Лагадо кажутся уже не столь безумными, если взглянуть на них сквозь призму XX века. Один академик у Свифта пережигает лёд в порох и готов трактат о ковкости огня — что ж, абракадабра вполне в духе язвительного сатирика своего времени... Но как бы изумился сам Свифт, если бы, оказавшись в ХХ веке, вдруг в технологии добычи дейтерия из воды узрел воплощение первой идеи, а в "токамаках" — второй (чем не "наковальня" для "ковки пламени". Некий прожектёр в Лагадо был занят проблемой практического использования паутины, однако в 1899 году для покрытия корпуса дирижабля было изготовлено несколько метров паутинной ткани, которая годом позже произвела сенсацию на выставке в Париже...
Оказывается и самые безумные идею могут пригодиться!
По свидетельству историков, китайцы забавлялись фейерверками ещё в XI веке, а два столетия спустя уже применяли ракеты в военном деле. Китайская легенда XV века, на которую ссылается в своей многотомной энциклопедии космонавтики Н.А. Рынин, повествует о том, как некий мандарин Ван Гу повелел соорудить себе помост, укреплённый на связках пороховых ракет, и стартовал на этом "космическом корабле" в... небытие, надо полагать. Не ясно, что именно увлекло его в заоблачные дали, но что-то же позвало!
НАШЕ ИНТЕРВЬЮ
Единственный вопрос от корреспондента газеты "Скепабулк" к участникам интервью: "Что Вы думаете о будущих открытиях человечества?"
Роджер Бэкон, монах-франсисканец, XIII век:
"...Можно сделать такие приборы, с помощью которых самые большие корабли, ведомые всего одним человеком, будут двигаться с большей скоростью, чем суда, полные мореплавателей. Можно построить колесницы, которые будут передвигаться с невероятной быстротой... без помощи животных. Можно создать летающие машины, а также машины, которые позволят человеку ходить по дну морскому..."
Джон Уилкинс, 1640 год:
"...Изобретение снаряда, при помощи которого можно подняться на Луну, не должно казаться нам более невероятным, чем казалось невероятным, на первых порах, изобретение кораблей, и нет поводов отказываться от надежды на успех..."
Жюль Верн:
"...Мне приходят в голову самые неправдоподобные вещи. Но на самом деле это не так. Всё, что человек способен представить в своём воображении, другие сумеют претворить в жизнь".
Герберт Дж. Уэллс:
"...Я ограничиваю себя исключительно тем, что считаю возможным. Я хватаюсь за любую смелую идею, какая мне придёт в голову, и я не ищу сенсаций. Я рисую будущее таким, каким, насколько я могу судить оно и будет. Я отлично сознаю слабость своего воображения и готов допустить, что могу ошибаться, изображая картины будущего, но утверждаю, что перемены мною предсказанные — ничто по сравнению с тем, что действительно произойдёт в течение ближайших двух столетий..."
ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ
"Инженер М.С. Лось приглашает желающих лететь с ним 16 августа на планету Марс. Явиться для личных переговоров от 6 до 8 вечера. Ждановская набережная, дом 11, во дворе". (А. Толстой "Аэлита")
"Ко всем, кто интересуется проблемами "межпланетных сообщений" просьба сообщить об этом письменно по адресу: Москва, 26, Варшавское шоссе, 2-й Зеленогорский пер., д. 6, кв. 1. Н.К. Федоренкову".* (Газета "Вечерняя Москва", от 12 декабря 1930 г.).
От редакции стенгазеты "Скепабулк": На объявление инженера Лося в "Аэлите" откликнулся один человек, а на объявление в "Вечерней Москве" — более ста пятидесяти.
_______________
* Позднее примечание о том, кто такой Н.К. Федоренков: В 1931 году при Осоавиахиме сформировалась ГИРД (группа по изучению реактивного движения), называвшаяся вначале МосГИРД, затем — Центральная ГИРД (ЦГИРД). В апреле 1932 года было принято решение о создании Опытного ракетного завода ЦГИРДа, где было организовано четыре бригады, занимавшиеся разработкой: 1) жидкостных двигателей для ракетоплана; 2) жидкостных баллистических ракет; 3) ПВРД, газодинамических испытательных установок; 4) ракетопланов и крылатых ракет. Начальником ЦГИРДа и Опытного завода был С.П. Королев. С ним работали Б.И. Черановский, В.П. Ветчинкин, Н.К. Федоренков, И.П. Фортиков.
Эпиграф: …Будущее казалось радужным, как судьба Помпеи. Скоро китайцы достроят свою стену, Колумб откроет Индию, Наполеон возьмёт Иркутск, вкладчикам АО МММ вернут деньги, а на Марсе будут яблони цвести.
Алиса Ваучер. History puzzle. Или параноидальный бред на историческую тему. 1995 год.
В этом году 5 мая поэту Евгению Ароновичу Долматовскому (1915–1994) и 30 января Василию Николаевичу Ажаеву (1915–1968) – исполнилось бы по 100 лет. Их объединяет не только возраст и совместная учёба в Литинституте, но и дружба, проверенная временем. А ещё, ведь мы находимся на сайте поклонников фантастики: и Ажаев, и Долматовский обладали способностью в своих произведениях выходить за пределы наполненной событиями реальности. Об этой их способности и поговорим. Начнём повествование со старшего (на три с небольшим месяца) из друзей-товарищей.
«КАРТИНА БУДУЩЕГО И СОЗИДАТЕЛЬНОЙ СТРАСТИ»
Первые шаги в литературе Василий Ажаев начал делать в 14 лет на занятиях в сценарной секции Московского института кинематографии. Шёл 1929 год. В 1934 году журнал «Смена» опубликовал его первый рассказ. В тот же год, будучи рабочим химического завода, Ажаев поступает в Вечерний литературный университет (с 1936 года – Литературный институт им. А.М. Горького). По словам его сокурсника по литуниверситету Евгения Долматовского: «...Ажаев брал усидчивостью – ложился в два часа ночи, вставал в семь утра, не подпускал к себе маленьких радостей, которые были для нас так дороги, – волейбола, вольного гуляния по городу, шумных дискуссий на неопределенные темы. Двадцатилетний Ажаев в 1935 году уехал на Дальний Восток. В институте он стал заочником…» (Из очерка Евг. Долматовского «Первооткрыватель БАМа»).
Расшифруем слова поэта, классика соцреализма «...в 1935 году уехал на Дальний Восток». На самом деле, в конце декабря 1934 года, незадолго до наступления Нового 1935 года, Василий Николаевич Ажаев был арестован и в марте 1935 года, с очередным этапом, доставлен в БАМлаг НКВД (организован в 1932 году для строительства Байкало-Амурской магистрали и прокладки вторых путей Транссиба). Осуждённый на четыре года по статье 58-10 за «контрреволюционную агитацию», двадцатилетний Василий Ажаев строил железную дорогу, сначала в качестве зэка, затем – вольнонаёмным работал в разных инженерных должностях на оборонных стройках: аэродром, нефтепровод, железная дорога Комсомольск – Советская гавань, на предприятии боеприпасов и снаряжения для армии, и... занимался литературным трудом, заочно учился и в 1944 году окончил Литературный институт имени А.М. Горького, а в 1946 году опубликовал первую редакцию романа «Далеко от Москвы».
Невероятно! Политзаключённый, отбыв срок, остаётся жить и работать в «границах зоны», там же (заочно) оканчивает Литинститут, пишет роман? Неужели это правда? Строками из письма, написанного в 1941 году своему другу Евгению Долматовскому, отвечает сам Василий Ажаев:
«Здравствуй! …В Комсомольске я сначала тосковал, а потом привык. Пусть будет мой очередной дом в Комсомольске. Здесь холодно, температура не поднимается выше сорока градусов. Ветер. Буран. Тепла не хватает, калории вылетают даже из каменного дома…
Начальник строительства Барабанов в первую же встречу пообещал мне создать условия для литературы и учёбы, но вслед за этим назначил начальником инспекции управления, и вся моя учёба вместе с литературой отодвинулась в сторону. Произошло то, что я предполагал: я вышел в центр исключительно интенсивной организационной и производственной деятельности, строительство наложило на мои узкие плечи тонны обязанностей, и ничего не осталось, кроме работы (днём, вечером, ночью). С моим начстройки работать захватывающе интересно, но трудно. Он спрашивает с меня больше всех и даёт самое трудное…
К сожалению, трудно тебе рассказать, что именно приходится делать, а то бы позавидовал, наверно! Это можно назвать организационным творчеством, то есть наиболее активно воздействующим на мир видом творчества. Самое крупное – это коренное изменение всей организационной системы стройки на очень интересных принципах (проект его и мой)...
В мозгу и записях всё время откладывается роман. Ему ещё время не приспело, и литературную форму он ещё обрести не может, но, в конце концов, это должно оформиться в эквивалент переживаемой мной активной и колоссально сложной жизни, к которому меня давно и жадно тянет».
Теперь передаю слово Томасу Лахусену, профессору истории (Университет Торонто, Канада), продюссеру, режиссеру, кинооператору и кинокритику. Он проводит нас до места, которого нет, в страну Утопия.
УТОПИИ: «ВТОРОЙ БАКУ» и «ДРУГОЕ» МЕСТО
Вторая глава книги Т. Лахусена (Lahusen Thomas. How Life Writes the Book. Ithaca: Cornell University Press, 1997).
Невозможно преувеличить всё богатство этого великого романа. Правда жизни таёжным ветром бьёт нас в лицо. Роман о том, как Советы дрались за победу в войне, как они борются, строя коммунизм! А их производственные отношения отражают не только борьбу старого и нового, борьбу, которая становится источником эпического вдохновения и выявляет искренность, честность, человеческое тепло их братства. «Далеко от Москвы» это книга, которую нужно читать. Это мощная книга, свежая и зрелая, книга – картина будущего и созидательной страсти!
Андрэ Кедрос (Andre Kedros), обзор книги В. Ажаева «Далеко от Москвы» (Loin de Moscou), журнал «Europe», № 62, 1951 г.
Говоря об Идеальном Острове, Государствах Луны или Южного Континента, утопия меньше рассказывает о самом Острове, или Луне, или затерянном континенте, чем рассуждает об общественном укладе, о формальных и материальных правилах, позволяющих излагать некоторые особые мысли.
Луи Марин (Louis Marin) «Утопии: Семантический план текстовых пространств» (Utopics: The Semiological Play of Textual Spaces), 1990 г.
Кажется, всё уже было сказано о «конце утопии» в её Советском варианте, прославленной в 1950-х годах и канонизированной Джорджем Оруэллом в его знаковой антиутопии «1984». Но стоит упоминания один парадокс: если имеется общее согласие по отношению к жанру антиутопии или дистопии в романе Оруэлла, то, что сказать о работах художников и литераторов, на которых «1984» возлагает прямую ответственность. Социалистический реализм обвиняют в «лакировании действительности», «лжи», считают «искусством чистой пропаганды», но, если опустить оценки литературного качества, соцреализм конца 1940 – начала 1950 годов, несомненно, содержит в себе утопические элементы. Об этом свидетельствуют даже заголовки работ некоторых соцреалистов: «Счастье», «Свет в Курди», «Свет на Земле», «Верховина наш свет», «Свет над полями», «Кавалер Золотой Звезды», «Новые горизонты», «Будущее», «Рассвет», «Рассвет великой стройки», «Незаходящее солнце», «Московские рассветы», «Далеко от Москвы». Ни одна из этих работ не числится в пантеоне утопического жанра, да и вряд ли будет включена туда когда-либо. Оценки французских коммунистов, таких как Андре Кедрос и других, не устояли перед разоблачениями XX съезда (1956 г.), впрочем, как и сами произведения литературы Сталинской платформы.
Как же соцреализм соотносится с утопией? Классическая утопия обращается к совершенному месту или обществу и стремится оперировать замкнутым пространством-временем. Утопическая мысль взывает к логичности, моделирует всеобщую гармонию идеального мира. Это «гибридное растение, рождённое из скрещения райской, потусторонней, иудейско-христианской религии с эллинскими мифами об идеальном городе на Земле». В мире социалистического реализма такая связь постоянно находится под угрозой влияния будущего (или прошлого) на настоящее, и наоборот. Совершенствование «положительного героя» в соцреализме является эволюционным, при этом – завтра или вчера – всегда функция настоящего. Это объясняет парадоксальную открытость Сталинской литературы, несмотря на её глобальный и обобщающий характер. Не является исключением и роман «Далеко от Москвы».
Временное пространство в романе настоящее и ближайшее будущее. Повествование начинается в Москве, где инженеры Алексей Ковшов и Беридзе готовятся к поездке.
«До последнего момента инженер Алексей Ковшов не верил, что он действительно уезжает на Восток, на далёкую окраину страны». Это открытое высказывание из первой главы «Прощай, Москва!» И в конце книги в главе под названием «В Москву» преображённый инженер/герой готовится вернуться в столицу: «Самолёт набирал высоту... Он почти физически чувствовал необъятность своей страны и всё, что происходило на её бесконечных просторах. Он испытывал такое чувство восторга, что не мог не запеть от незамутнённой радости. Никогда прежде он, Алексей Ковшов, так остро не осознавал своё место в жизни его великой Родины, в её титанической борьбе за будущее».
На пути к точке «далеко от Москвы» инженеры минуют Киров и Свердловск, которые в романе, лишь пункты, которые надо преодолеть, чтобы попасть «туда». После этих городов «реальная» привязка к местности исчезает. На карте местность «далеко от Москвы» невозможно найти; это буквально u-topos – «нет места». Возникает вопрос, не нарушает ли это разделение на вымысел и справочные данные один из основных принципов социалистического реализма: «правдивое, исторически конкретное отображение реальности»? Нет, потому что этот принцип не полон без хорошо известного дополнения: «в его революционном развитии». Является ли вымысел здесь подражательным продуктом этого развития? С одной стороны классический социалистический реализм утверждает, что «приветствует новое, беллетристику (как вымысел), поскольку они представляет в определенной степени концентрацию опыта автора в восприятии мира». Это понятие близко связано с концепциями обобщённого и типичного, или того, что появляется «в соответствии с фундаментальными особенностями социальных отношений». С другой стороны, социалистическая реалистичная беллетристика может также принять «искажённые, нелепые и тому подобные формы».
В советских изданиях романа «Далеко из Москвы» читателю не даётся никаких пояснений к вымышленной географии: легко догадаться, что на это имелись стратегические причины: чтобы не показывать реальное местоположение трубопровода. Но всякий раз, когда книга Ажаева готовилась к переводу, советский издатель старался объяснить её географию иностранным читателям. В предисловии английского издания, перевод для которого был выполнен в СССР, сказано: «Ажаев не даёт фактического географического местоположения строительной площадки. Ни реку Адун, ни остров Тайсин нельзя найти на карте. Имена строителей трубопровода также являются вымышленными. Однако, всё остальное в романе основано на фактах. Автор не наблюдал за своими героями со стороны, он жил среди них, он был одним из них».
В пределах советского мира, кроме проблем табу или секретности, такое объяснение было бы избыточным: представление пространства следовало тем же самым правилам, что и представление социалистического реалистичного времени. Определялось это постоянно меняющимся объектом: оценка фактов или реально увиденного зависело от текущего определения типичного и общего, тоже самое с искаженным, абсурдным.
Мало чем отличаясь «утопическая схема» Луи Марина в его «Утопии» и социалистическая реалистичная организация в пространственном отношении, бывшая «производящим продуктом», «функцией беллетристики», порождая «множество мест на пространстве одного проекта».
Один из способов для буквального восприятия множественных условий издания «Далеко из Москвы» состоит в том, чтобы рассмотреть установленный ссылочный объект романа. Этот репер не был ничем кроме официальной географии того времени, география, которая изменялась «в соответствии с фундаментальными особенностями социальных отношений», описанной в книге «Над картой Родины» Николая Михайлова ("Молодая гвардия",1947), ставшей одной из официальных географией. Она предоставляла собой для советского читателя исторический, политический, экономический, и социологический альманах Советского Союза. Книга была представлена на Сталинскую премию (III степень) в 1948 году.
Книга Михайлова богата иллюстрирована. На первой странице, например, мы видим картинку с человеком, широким жестом подвешивающим огромную карту на книжные полки, увенчанные гербовым щитом символизирующим размах Советского Союза. На карте – огромные буквы «СССР», уходящие «далеко от Москвы» – на восток. На обложке издания тот же размах пространства Советского Союза и даты «1917–1947». Когда книга Михайлова в 1949 году была переиздана, то «пересмотренное и дополненное» издание подверглось некоторым интересным изменениям. Верховное одобрение (Сталинская премия) оставило свой отпечаток: издание 1949 года намного роскошнее первого, со множеством цветных иллюстраций, одна из которых представляет ряд нефтяных вышек на берегу реки. В первом издании была лишь одна цветная вставка, репродукция картины А. Андреева «В.И. Ленин и И.В. Сталин обсуждают план ГОЭЛРО».
В издании 1949 года сама карта СССР стала цветной (красная на голубом фоне); с первого издания, где она занимала первую страницу, иллюстрация с Москвой по центру выросла до пределов страниц книги. Относительно текста, по крайней мере, тех страниц, что касаются нашей темы, издание 1949 года отправилось «далеко от Москвы». Глава в издании 1947 года под названием «Новые богатства земных недр» с энтузиазмом описывает создание «Второго Баку». То есть, район от Москвы на окраине, становящегося вторым центром Советской нефтяной промышленности, после столицы Азербайджана. «Нефть можно также найти на водоразделе Ока-Цна на востоке Москвы; ещё одно вероятное место – подземный хребет, что лежит между Москвой и Ленинградом... Бурение там начато. Возможно, мы накануне новых открытий – Москва может со временем стать центром нефтеносного района». Этот пассаж пропал в версии 1949 года. Бурение оказалось безуспешным? Ответ на вопрос возможен способом замещения, проекцией настоящего, то есть – реального на будущее: в первом издании остров Сахалин просто упомянут в ряду прочих мест, в издании 1949 года он становится Москвой-столицей в архипелаге «второго Баку». На самом деле – на Сахалине есть нефть. Так реально утопия переносится «далеко от Москвы» и обогащается классической Советской мечтой, о переделке природы и управлении климатом.
«...Когда великий писатель Чехов, в конце XIX века посетив Сахалин, столкнулся с ужасными картинами ссылки, что значительно омрачило его впечатления, он написал: «Климат и почва в верхней (т.е. северной) трети острова делает его совершенно неподходящим для заселения...» Но наступил новый век, следы ссылки исчезли, Сахалин стал землёй свободных советских граждан – отношение к природе изменилось. Остров больше не дикая недоступная местность: человек овладел ею. И на северном Сахалине появился большой город Оха, который живёт интенсивной культурной жизнью в местности, ранее заполненной людьми горестной судьбы. Тайга расчищена, почва осушена. В Охе растут даже овощи. Старожилы говорят, что с ростом города и развитием его окрестностей, снизилось количество туманных дней».
Тексты Михайлова на этой книге не заканчиваются: кроме двух изданий «Над картой Родины», мы обнаруживаем брошюру, опубликованную в 1946 году «Просторы и богатства нашей Родины». Текст из брошюры Михайлова встречается и позднее – в сборнике 1953 года изданном под названием «Наша великая Родина» (М., 1953). В 1964 году географическое пространство в работе Михайлова «Моя Россия» становится более национальным. В 1967 году увидела свет книга «По стопам исполина», где Михайлов даёт оценку пространственным результатам пятидесяти лет Советской власти: «от запада до востока», «от севера до юга»,«через пустыни, оазисы и горы Центральной Азии». В этих последних двух изданиях Сахалину ещё раз отданы собственные главы. Автор рассказывает не только о строительстве трубопровода между островом и континентом, но и говорит о том, что строительство это стало главной темой романа Ажаева.
Что касается лейтмотива «Второго Баку», некоторые пассажи из «Далеко от Москвы», это очевидно, вошли в текст Михайлова. Роман послужил моделью для географии?
«...В тот же день Дудин и Писарев, захватив с собой Батманова, Беридзе и Ковшова, вылетели на остров.
Под плоскостями самолета проносилась однообразная оголенная и застывшая тайга. Никаких признаков человеческой деятельности нельзя было заметить.
– В конце прошлого века один писатель, побывав здесь, с горечью высказал мнение, что северная часть острова Тайсина никогда не понадобится человеку. Дескать, бесполезный кусок планеты, – громко сказал Дудин, переводя взгляд на Батманова. – Я очень рад, что нам выпала честь опровергнуть это утверждение. Писатель и предполагать не мог, сколько тут чёрного золота.
Осенью среди этих зарослей, – он показал вниз рукой, – пролягут ваши трубы, и по ним побежит нефть. Хорошо, чёрт побери!
Тайга сразу оборвалась: приближались к северной оконечности острова. Пейзаж резко изменился: справа виднелось необозримое сероватое пространство залива, слева грядой встали сопки, поросшие хвойным лесом, а в середине по всему побережью, насколько хватал глаз, высились нефтяные вышки. Сверху вышки казались причудливым кружевным узором. В великом множестве они окружили раскинувшийся по берегу бухты город Кончелан.
– Баку дальневосточный! – удовлетворенно проговорил Дудин и кивнул на нефтяные вышки: – Этот лес по мне куда веселее тайги.
Дотемна приезжие ходили по нефтепромыслам и городу. Нефтью были наполнены огромные резервуары в порту и у предгорья. Нефтью сочилась черная земля. Нефть била из скважин. Запахом нефти был насыщен воздух. Дома, люди и даже их пища, казалось, были пропитаны ею».
Вот «объективные условия создания» романа Ажаева: будущее (утопия) и его обсуждение переписаны под влиянием настоящего; это действительная реальность, в свою очередь, следует правилу «революционного развития». Но что сказать об этом «новом веке», в котором «все следы каторги исчезли»? Большинство пионеров и организаторов нефтедобывающий промышленности на севере Сахалина, включая всё руководство «Сахалиннефтекомлекса» пали жертвами репрессий 1937/1938 годов.
«Адский» код Ажаева показывает нам также, что «туманные дни» не исчезли из настоящего. С одной стороны, его вымысел явно соответствует эпичности «Второго Баку»; с другой стороны, некоторые фрагменты относятся к другому миру, подземному, как у Гомера, про покорённые подземные нефтяные реками. Но теперь мир этот – «смутное, мрачное место, населённое тенями». Путь в Аид, царство мёртвых из «Одиссеи», «ведёт через край мира через Океан».
«...Строители знали: где-то в тридцати километрах по берегу справа – рыбокомбинат и посёлок, километрах в сорока – нивхское селение. Здесь же, где они пересекли пролив, не было никаких признаков жизни человека. Скалистый мыс Гибельный возвышался над плоским мёртвым берегом острова. Мрачное это название звучало предостережением и напоминало об участи горстки русских людей, погибших в прошлом веке на этом берегу в неравной схватке с природой. Гранитные скалы остались памятником их геройству».
География этого скрытого мира такая же сложная, как и у мира живых наверху. Что такое «отец Адун», река Ажаева «в аду»? Может быть это Стикс – река нерушимой клятвы, или Лета – река забвения? С чем соотносить эти несуществующие места?
Давайте снова прислушаемся к Луи Марину: «Утопические имена собственные содержат собственное отрицание. У-топия, Ан-идрас, А-демус и т.д. ...Отрицание не влияет на эталон имени, но влияет на само имя, которое обозначает «другой» эталон. ...Утопия это призрак места, где имена называют вещи неправильно или неточно; в них нет ничего собственного. Они обозначают «другое» из собственного. Это лишение права собственности в их назывательной функции, отсутствие возможности обозначать настоящее. Это метафора (модель) в рамках надлежащего; это разрушительная мощь, которую реализуют утопические имена. При своём выражении они создают другое место, реку, город, мудрецов, или значение. Это лишение права собственности и приговор в тот самый момент, когда язык должен взять власть».
Это «другое» место является окончательным пунктом назначения писателя в путешествии, которое уведёт его не из Москвы на реку Адун, а в противоположном направлении, куда он нацелен с таким чувством восторга, что мог бы запеть от радости, если перефразировать финал романа.
Как мы увидим позже, это была собственная и окончательная утопия Ажаева, его прибежище, его источник надежды. Но сначала вернёмся туда, откуда всё началось. И опять мы сталкиваемся с тем же влиянием беллетристики, с её утопической схемой, которая порождает множественность пространств и времён. То, что случилось прежде в «Далеко от Москвы», будет сформулировано в будущем: в романе Василия Ажаева «Вагон», изданном через двадцать лет после его смерти.
Перевод Анатолия Тачкова (Комсомольск-на-Амуре, июль 2012 г.)
Примечание: Опущены ссылки на страницы романа Ажаева «Далеко от Москвы», монографии Луи Марина «Утопии: Семантический план текстовых пространств» (Utopics: The Semiological Play of Textual Spaces. 1990) и книг Николая Михайлова.
Мне особенно уже и нечего добавить к словам уважаемого профессора. Разве напомнить, что роман «Далеко от Москвы», первый вариант которого был опубликован в журнале «Дальний Восток» (1946–1947 гг.), перед новой публикацией в журнале «Новый мир» был полностью переписан автором под чутким руководством маститых литераторов. Для чего Ажаев был вызван в Москву. Видимо, мне никогда не узнать кем и по каким соображениям была рекомендована или вписана в третью главу романа «Далеко от Москвы» вот эта фраза: «...Инженер быстро набрал большой букет невиданных им цветов, очень красивых, но без запаха, и стал выбираться к дороге. Ему попались заросли сухих невзрачных кустиков. Алексей остановился и смотрел на них с жалеющей улыбкой – он уже знал, что это и есть рододендрон, о котором, по книгам Жюль Верна, с детства создалось представление как о сказочно прекрасном растении». В пору обращаться в Королевское садоводческое общество в Лондоне, чтобы узнать подробнее о вкладе французского фантаста в изучение и пропаганду этого рода растений семейства Вересковые.
В.Н. Ажаев за роман «Далеко от Москвы» был удостоен Государственной премии СССР в 1949 году. Роман экранизирован (1950) (кстати, в фильме звучит песня на слова Евг. Долматовского), композитором Иваном Ивановичем Дзержинским написана опера (1954). Книгу я читал, фильм смотрел, осталось ознакомиться хотя бы с либретто оперы, которое написал старший брат композитора – Леонид Иванович Дзержинский. К сожалению, об этой музыкальной трансформации романа мало что известно.
АМУР – БЕРЕГ БАГРОВЫХ ТУЧ, САХАЛИН – «УРАНОВАЯ ГОЛКОНДА»
Поговорим об одном эффекте от романа «Далеко от Москвы». Назовите его как хотите: неожиданным (случайным, косвенным, побочным, неприметным, неосязаемым, неощутимым...), но всё же... повлиявшем на рождение повести... «Страна багровых туч»Стругацких.
В качестве доказательств, процитирую «Комментарии к пройденному» Бориса Натановича («Если», 1998, № 11–12), значительно сократив и выделив слова, относящиеся к теме сегодняшнего разговора:
«...В соответствии со сложившейся уже легендой АБС придумали и начали писать «Страну багровых туч» на спор – поспорили в начале 1955 (или в конце 1954) на бутылку шампузы с Ленкой, женой АН, а поспорив, тут же сели, всё придумали и принялись писать. На самом деле «Страна...» задумана была давно. Идея повести о трагической экспедиции на беспощадную планету Венеру возникла у АН, видимо, во второй половине 1951 года. Я смутно помню наши разговоры на эту тему и совершенно не способен установить сколь-нибудь точную дату».
...Отрывок из письма АН от 5.03.53:
«...Конечно, теоретически можно представить себе этакий научно-фантастический вариант «Далеко от Москвы», где вместо начальника строительства будет военно-административный диктатор Советских районов Венеры, вместо Адуна – Берег Багровых Туч, вместо Тайсина – нефтеносного острова – «Урановая Голконда», вместо нефтепровода – что-нибудь, добывающее уран и отправляющее его на Землю... Четыре раза пытался я начать такую книгу, написал уже целых полторы главы... И каждый раз спотыкался и в отчаянии бросал перо. Дело не в том, что я не могу себе представить людей в таких условиях, их быт, нравы, выпивки, мелкие ссоры и большие радости – слава богу, хоть в этом ты не ошибся, мне просто было бы достаточно описать людей, окружающих меня сейчас. Дело гораздо глубже и проще – я совершенно не подготовлен технически, не имею ни малейшего представления о возможных формах производства или там добычи урана, о возможных организационных формах не только такого фантастического, но даже и обычного предприятия... Согласись, ну какой тут к черту реализм, когда ничего мало-мальски реального я не могу поставить в основу повести? Поэтому я сузил задачу и написал просто рассказ о гибели одной из первых экспедиций на неведомую планету – Венеры я бегу, ибо там из-за твоих песков и безводья не развернешься...»
Ни одного письма, датированного 1954-м годом, не сохранилось. Существует письмо БН без даты, относящееся, видимо, к весне 1955 года. Судя по этому письму, работа, причём СОВМЕСТНАЯ, над «СБТ» идёт уже полным ходом – во всяком случае, составляются подробные планы и обсуждаются различные сюжетные ходы. В апреле 1955-го АН ещё в Хабаровске, ждёт не дождётся увольнения из армии... Но уже в своем июльском, 1956 года, письме БН рецензирует первую часть «СБТ», вчерне законченную АН, и излагает разнообразные соображения по этому поводу. В постскриптуме он обещает: «Начну теперь писать, как бешеный, – ты меня вдохновил».
«...Таким образом историческое пари было заключено, скорее всего, летом или осенью 1954 года».
Вот так вот! А если бы Аркадий Натанович был, так сказать, «подготовлен технически» и «имел бы представления о возможных формах производства или добычи урана»? Имели бы мы тогда не «Страну багровых туч», а какую-нибудь «Венеру-2 дальневосточную»...
С Венеры вернёмся на Землю и познакомимся с одним из первых советских астронавтов, готовящихся к полёту на Луну. Потом, прихватив саженцы яблонь, отправимся на Марс; далее нас с вами ждут на планете Центурия... Нашим проводником в этом путешествии будет Евгений Аронович Долматовский.
Итак, мы пока на земле – в городе Комсомольске-на-Амуре, перебираем переписку поэта и краеведа Алексея Фёдоровича Краснова с поэтом Евгением Ароновичем Долматовским.
Евг. Долматовский – А. Ф. Краснову. 3 февраля 1967 года.
«Уважаемый Алексей Федорович! Я не знаю, какие мои стихи о Комсомольске были напечатаны в «Огоньке» до войны; если Вам точно известно, буду благодарен Вам за сообщение. Мой довоенный архив в основном погиб. Но у меня о Комсомольске было довольно много стихотворений в книге «Дальневосточные стихи» (1939). Было ещё изданьице библиотечки «Огонёк». Если в Комсомольске в какой-нибудь библиотеке обнаружить этих доисторических произведений не удастся, напишите мне, я постараюсь найти экземпляр книги, хотя это и нелегко теперь. В некоторых моих послевоенных однотомниках и в книге «Слово о завтрашнем дне» печаталось стихотворение 1949 года «Воспоминание о Комсомольске». Насчёт фотографии с автографом. Мне не кажется, что я имею право посылать такое фото в ваш музей, поскольку я 1937–1938 годы – мои дальневосточные годы – провёл во Владивостоке, Хабаровске и только бывал в Комсомольске. Для восхождения на музейную сцену этого недостаточно, и прислать фото с автографом у меня не хватит нахальства... С уважением Евг. Долматовский»
Получив от Долматовского отказ, А.Ф. Краснов сначала обиделся, но позднее, узнав, что скрывалось за фразой «только бывал в Комсомольске», понял и простил известного поэта. «Долматовский приезжал в Комсомольск, чтобы отыскать и встретиться со своим другом – Василием Ажаевым. – Отметит в своих краеведческих заметках А.Ф. Краснов. – Он был единственным, кто не «забыл» товарища по Литинституту, не испугался встречи с ним. А ведь ему, сыну лишенца, – отец Евгения был арестован и, как позднее выяснилось, расстрелян; такие встречи с «контрреволюционером» могли ещё как аукнуться... После ареста отца Долматовский уехал в долгую командировку на Дальний Восток, написал книгу стихов о пограничниках, о лётчиках и тигроловах; побывал на Командорских островах, в глухом стойбище Урми и, недолго, в Комсомольске».
Продолжая свои изыскания в поэтической истории города, Краснов однажды наткнулся на одно из ранних стихотворений Евг. Долматовского и отправил его автору.
«Уважаемый Алексей Федорович! Спасибо вам за стихотворение «Письмо в Комсомольск». Представьте, у меня даже не было этого текста. Хотя, начав читать, я сразу вспомнил про одного парикмахера на 250 бород и нашел эту строку на обороте страницы. Все-таки более 30-ти лет назад написано. Это я писал, если память меня не обманывает, Саше Урусову, метростроевцу, поехавшему на ДВК. Писал ещё до своей поездки в те же края.
С добрыми пожеланиями! Евг. Долматовский. 13 сентября 1969 года».
Извиняюсь, что несколько затянул вступления к этой части своего рассказа, но мне нужно было познакомить вас с метростроевцем, добровольцем приехавшим строить Комсомольск-на-Амуре.
Известность Евгению Долматовскому принесли песни, написанные на его стихи. О двух из них, к удовольствию любителей фантастики, чуть ниже, но прежде поговорим о его романе в стихах «Добровольцы» о строителях первого метрополитена Москвы и их судьбах. Написание романа в стихах датировано автором 1952–1955 годом, то есть (!) ещё в докосмическую эру!
Открываем страницу книги «Добровольцы» (М., "Молодая гвардия", 1970), где начинается глава сорок вторая «Перед полётом на Луну», читаем (выбраны строки только о лётчике Уфимцеве):
...Герой оживился: «Послушайте, други, В году, как мне помнится, двадцать девятом Мы у Циолковского были в Калуге С экскурсией, всем пионерским отрядом. Великий учёный спросил про отметки, И мы, представители солнечной эры, Ответили бойко: «У нас в семилетке, Конечно, отличники все пионеры». Старик опечалился: «Бедные дети! И Пушкин и я – мы учились неважно». Потом он рассказывал нам о ракете, О том, что когда-нибудь горстка отважных Взлетит в голубые просторы вселенной - На Марс, на Луну, на любую планету. А нынче могу вам сказать, как военный, Что в этом особой фантастики нету».
Меня отведя в глубину коридора, Чтоб Таня не слышала, начал Уфимцев Шептать мне, что сам собирается скоро В одно мировейшее дело включиться: Уже астронавты при аэроклубе Всерьез занялись подготовкой полёта В ракетном снаряде в небесные глуби. Вот это задача! Вот это работа! Подумай! Отсюда Луна недалёко – Известно, что меньше четыреста тысяч Всего километров! Взлетевши высоко, Земли притяжение можно и вычесть – И мчать, межпланетным пространством владея, Наращивать скорости с каждой секундой!
«Ты знаешь, отныне без этой идеи Вся жизнь моя лётная кажется скудной. Среди астронавтов идут разговоры, – Читал ты, быть может, в статейке газетной? – Что первой ракетой одни лишь приборы Отправятся в этот полёт межпланетный. Но это считаю я в корне неверным: Полёт человека особенно важен. И я на собрании вызвался первым Лететь на Луну с небольшим экипажем».
...Тут пойманы были мы оба с поличным: Татьяна пришла и сказала сердито, Что гостю вести себя так неприлично, Что женское общество нами забыто. «О чём вы шептались? По взгляду я вижу, Опять ты полёт на Луну затеваешь! Лети, если хочешь, куда-нибудь ближе. Ну отговори ты его, как товарищ! Совсем одержим этой лунною сказкой, К своим астронавтам он бегает часто. Уж как я влияла – и плачем и лаской,- А он все своё: полечу – да и баста».
Сражён этой женскою логикой странной, Пилот говорит: «Ты страдаешь напрасно, На базе научных, проверенных данных В ракете лететь на Луну безопасно. Мы лет через пять полетим непременно: Пора начинать освоенье Вселенной. А женщины в этих вопросах не правы, Все ваши тревоги и страхи некстати».
...Луна, совершая свой путь на просторе, Напомнила мне о дерзаниях Славы. «Уфимцев туда собирается вскоре». «Куда?» «На Луну!» «Да, он любит забавы». «Но я говорю совершенно конкретно, Большие событья творятся на свете, Он в первый советский полёт межпланетный Решился лететь добровольцем в ракете». «Серьезно? Тогда это дело другое, – Промолвил Кайтанов, махнувши рукою. – А мы, нелетающие человеки, На нашей планете найдем работенку. Польются туннелями новые реки, Они напоят нежилую сторонку...»
Закадровый текст из кинофильма «Мечте навстречу»: «...И преодолев неизмеримые космические дали, земная песня долетела до планеты Центурия. И произошло самое великое и прекрасное во всей Вселенной: люди одной планеты услышали голос другой». Это, между прочим, сказано о песне на стихи Евг. Долматовского «На Марсе будут яблони цвести». Выходит, центурянам (или центурианам) тоже понравилась.
В фильме, снятому по сценарию Олеся Бердника, Ивана Бондина и Михаила Карюкова, звучит ещё одна песня на стихи Евг. Долматовского – «Я – Земля».
Маленькое, совсем пустяшное добавление: Евгений Долматовский в 1930-е годы ведал отделом литературы в «Пионерской правде». Вспоминал об этом с гордостью: «...Мне выпала честь отправлять в набор будущую классику – повести «Золотой ключик» и «Гиперболоид инженера Гарина», «Старик Хоттабыч» и «Чук и Гек», печатавшиеся у нас с продолжением».
Самопроизвольно сложилось в этом материале что-то вроде традиции. Завершая разговор о каком-либо авторе, мы непременно упоминали о премиях. Вот и Евгений Долматовский получил Сталинскую премию III степени за сборник стихов «Слово о завтрашнем дне». «Обмывал» её с коллегами непременно в ресторане «Нарва». А если у него интересовались: «Почему не в ЦДЛ?». Показывал на надпись под вывеской "Нарвы": «Ресторан третьего разряда».
Жил и творил Долматовский так, будто руководствовался девизом героев романа «Далеко от Москвы»: «Не успокаивайтесь, не остывайте, не старейте душой. Не соблазняйтесь легко доступными мелкими радостями в жизни за счёт менее доступных больших радостей. Есть в жизни ближняя и есть дальняя перспектива. Никогда не довольствуйтесь ближней».
Уходил из жизни Евгений Аронович Долматовский в «лихие» девяностые. О комсомольцах-добровольцах уже отзывались нелестно... Страны Советов на планете Земля не стало...
Прочтите думы Поэта об этом:
...Всё старался успеть, всё боялся проспать. В час ложился и ставил будильник на пять. Дальше – фронт, где... С пробитой в бою головой Отлежался в кровавой грязи и опять, Обманув медицину, пошёл воевать... А сегодня пришёл то ли сын, то ли внук, Кандидат неизвестных каких-то наук, И с ухмылкой глядит на меня, говоря, Что спешил я напрасно, что всё это зря.
«Стенгазета — вид изобразительного народного творчества... Сочетает самодеятельность в живописи, поэзии и искусстве... В Вооружённых Силах СССР и России стенные газеты называются «Боевыми листками». И так, перед вами второй номер стенгазеты КЛФ "Апекс". (Первый номер см.: https://fantlab.ru/blogarticle29684 ). Материал: Ватман (или чертёжная бумага). Многоцветная. Текст совмещённый — рукописный и машинописный. Формат газеты 50х50 см. Тир. 1 экз. Позднее, все номера стенгазет были наклеены на листы гофрированного картона и переплетены в два альбома (по 4 номера) умелыми руками самого председателя КЛФ — Владимира Передкова. Смотрите общий вид и читайте содержание, а я буду с нетерпением ждать вашего мнения.
Добровольное общество любителей книги г. Комсомольск-на-Амуре Стенная газета клуба любителей фантастики "Апекс" С К Е П А Б У Л К № 2, 1984 год Редколлегия номера: А. Тачков, И. Поплаухина, А. Дорофеев.
От редакции СКЕПАБУЛК № 2: В 1984 году в нашем мире отмечался юбилей Михаила Юрьевича Лермонтова. В связи с этим редакция направила своего корреспондента А. Тачкова в параллельный мир, где Михаил Юрьевич как раз закончил работать над переводом стихотворения Генриха Гейне (там, во времена непараллельного Лермонтова – Хайнрика Хайне) известного у нас под названием "На севере диком..." В параллельном мире Лермонтов решил передать содержание стихотворение ближе к оригиналу. Так, как в немецком языке у дерева "сосна" грамматический род – мужской, он решил использовать в русском переводе дерево, имеющее название мужского рода. А. Тачков попросил разрешение на публикацию его стихотворения. Михаил Юрьевич возражать не стал.
На севере ясень стоит одинокий На склоне гранитной скалы. Он спит под сверкающим белым нарядом, Укрытый снегами зимы. И видит во сне, как в пустыне далёкой, Где жаркое солнце палит. В безмолвной тоске, неприметливой взглядам, Прекрасная пальма стоит.
Коллеги! В редакцию поступила таинственная телеграмма. Очевидно, с нами пытаются установить связь инопланетная цивилизация. Мы просим помочь нам расшифровать эту телеграмму всех грамотных членов клуба и читателей нашей газеты. «Санрама! Бёстляфряем фас з Мёфим кётён! Мэряэн избёрмамыа марямыи ф мяздобяучан кётю! Фяжи санраги». Инолингвисты добились значительно больших успехов в русском, чем мы в их языке. Об этом свидетельствует присланное ими стихотворение Т. Ёлрёфагёй.
Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве, И хрюкотали зелюки, Как мюмзики в мове. О бойся Бармоглота, сын! Он так свиреп и дик.
Он встал под дерево и ждёт, А вдруг гра-ахнул гром – Летит ужасный Бармаглот И пылкает огнём!
Раз-два, раз-два! Горит трава, Взы-взы! – стрижает меч. Ува! Ува! И голова Барабардает с плеч!
О светозарный мальчик мой! Ты победил в бою! О! Храброславленный герой, Хвалу тебе пою!
Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве, И хрюкотали зелюки, Как мюмзики в мове.
Проба пера
НЕПОЛНАЯ ПЕРЕДЕЛКА
08.09. ***7 г. Дома. – Серёжа, воды нет никакой, – робко прервала Надя дремоту сидевшего в кресле мужа. Она ожидала, что он вновь начнёт своё ворчание, расхваливая старую квартиру, где "всегда всё было: и свет, и вода, и газ, и..." Но Сергей, видимо, был настроен благодушно: – Нет! Значит до завтрашнего вечера и не будет. Поставь ведро на балкон, может дождь пойдёт. Что-то у меня спина болит, – Сергей потянулся и привычным движением вынул из пачки сигарету. 09.09 ***7 г. (Время исчисления Земное). Ночь. На корабле. "Вокчат, всё готово? Докладывай". "Планета обитаема. Гуманоиды. Ступень развития 14-7А-1Б. Вредные привычки: 5х10 (в 12 степени). Всегда удивляюсь, Волрут, зачем такие существуют!" "Нитак! За дело!" "Я болен, Вокдереп!" "Знаю я твою болезнь! Ладно, потом с тобой поговорю! Яруб, готовь снаряды К-14Л. За-алпом! Пли-и!" Взрыва они дожидаться не стали. Статья в газета "Скепабулк" за 09.09 ***7 г. (в сокр.) МАННА НЕБЕСНАЯ Этим утром жители Восточного полушария Земли были приятно удивлены: всё вокруг, как снегом, было покрыто пятисантиметровым слоем леденцов... Ни одна кондитерская фабрика на пропажу продукции не жалуется... Специалисты выдвинули гипотезу, что леденцы естественного происхождения... Метеорологи пока помалкивают... 08.09. ***8 г. Дома. – Серёжа, воды нет никакой, – робко прервала Надя дремоту, сидевшего в кресле, мужа. – Нет? Значит до завтрашнего вечера не будет. Поставь ведро и таз на балкон: может дождь пойдёт. Что-то у меня спина болит. Сергей потянулся и привычным жестом взял из вазы на столе леденец.
Очевидец событий Ирина Поплаухина
Если вы подумали, что это иллюстрации к НФ произведениям, вы ошиблись. Каждому рисунку соответствует вполне реальное устойчивое словосочетание в русском языке. Ваша задача: вспомнить эти сочетания.
Дуглас АДАМС
ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ ДЛЯ СТРАННИКОВ (Вступление ко второй главе книги)
Об алкоголе в Галактической энциклопедии говорится, что это бесцветная летучая, получающаяся при ферментизации сахаров и обладающая токсичными свойствами для некоторых углеродных форм жизни. "Галактический Путеводитель для странников" тоже упоминает об алкоголе. Там сказано, что лучшим из существующих напитков является Пангалактический Горлодёр. Далее утверждается, что эффект производимый Пангалактическим Горлодёром смахивает на то, как если бы вам по мозгам вмазали лимонным ломником в который завёрнут увесистыйзолотой кирпич. "Путеводитель..." рассказывает также на каких планетах лучше всего готовят Пангалактический Горлодёр, сколько вам придётся заплатить за него и какие существуют добровольческие организации, помогающие вам потом реабилитироваться. "Путеводитель..." советует, даже, как самостоятельно приготовить Горлодёр: "Плесните из бутылки того самого Выдержанного Очищенного", -- предлагает он. "Смешайте с одной частью воды из морей Сантрагинуса В." -- О, эта сантрагинусовая вода! О, эти сантрагинусовые рыбки!!! "Затем нужно растворить три кубика арктурианского мегаджина (он, соответственно, должен быть хорошо заморожен. Иначе пропадёт букет). Через эту смесь пропустите четыре литра фэллианского болотного газа -- в память о тех счастливых бродягах, которые умерли от удовольствия в болотах Фэллии. С помощью серебрянной ложечки внесите Квэлактинский гипермятный экстракт, являющийся квинтэссенцией всех крепких запахов тёмных Квэлактинских Зон, придающий нежный и таинственный аромат. Бросьте зуб Алголианского Солнцетигра. Понаблюдайте как он растворяется, рассыпая блёстки Алголианских солнц в самой глубине напитка. Брызните Зэмфор. Добавьте одну маслину. Пейте, но о-очень осторожно..." "Галактический Путеводитель для странников" намного точнее Галактической Энциклопедии.
Из "Путеводителя..." выписал А. Тачков.
НОВИНКИ ЗАРУБЕЖНОЙ КИНОФАНТАСТИКИ Недавно английское телевидение показало новый научно-фантастический фильм "Триподы". Герои фильма Генри Паркер и Уилл Паркер двоюродные братья не очень то дружили до тех пор, пока не отправились вместе на поиски Белой Горы, с которой связано освобождение Земли от инопланетных захватчиков – Триподисов (трехногих). На Земле 2089 год, но образ жизни людей такой, как в средневековье. Единственное транспортное средство – лошади. Население рассредоточено по маленьким деревням. Прошло уже сто лет с тор, как прибыли Триподисты и покорили Землю. Они удерживают свою власть путём захвата шеснадцатилетних подростков и внушения им "миролюбия" и подобострастия перед Триподисами. Только Вагантам – людям ведущим кочевой образ жизни, удалось избежать обряд внушения. Вагант Озимандиес в первых эпизодах фильма посылает Уилла и Генри на поиски места, где живут мятежники, готовящиеся свергнуть власть Триподисов. Фильм основан на трилогии Джона Кристофера недавно переизданной в серии "Пиффин". Обработка Алика Роу, продюссер Ричард Бейтс, режиссёр Грэхэм Тикстон. Из газеты "Морнинг Стар", 15 сентября 1984 года.
Был Божий мир кромешной тьмой окутан. Да будет свет! – И вот явился Ньютон. Но Сатана недолго ждал реванша: Пришёл Энштейн... и стало всё, как раньше.
Александр Поп, соотечественник и современник Ньютона (первые две строчки). Окончание дописано в XX веке.
ТРАГЕДИЯ МОМЕНТО МОРИ Прошёл год с тех пор как он узнал, что Память ему изменила. И теперь не забыты муки ревности, простое намерение расстаться с ней навсегда. но, в конце концов, Моменто здраво рассудил, что без Памяти его творческий запал будет работать вхолостую. Он твёрдо решил взять Память в ежовые рукавицы и воспитать из неё покорную служанку, не смеющую шагу ступить без воли хозяина. Год прошёл в суровых тренировках. Он заставлял Память зарубить себе на носу любую мало-мальски ценную информацию, хранить её в свежем виде и выдавать по первому требованию. Теперь Память никогда ему не изменяет. Но стал ли Моменто счастлив? Нет. Теперь он всё время помнит о Смерти.
Анатолий Тачков
КРОССВОРД И ЗАГАДОЧНЫЙ ОБЪЕКТ
По вертикали: 1. Высокоманевренный грузовой планетолёт у Ларионовой. 2. Человек, у которого понедельник начинается в субботу. 5. Пьяница у Шефнера. 6. Герой повести Емцева и Парнова "Слеза Большого Водопада". 8. Главный город романа Меерова "Сиреневый кристалл". 9. Влюбившаяся ЭВМ. 11. Роман Алексея Толстого. 12. Человек, который похитил королеву и распустил парламент. 13. Филиал НИИЧАВО. 14. Десантник, герой повести "Полдень. XXII век". 20. Звёздный странник, астролётчик. 21. Главный герой повести "Понедельник начинается в субботу" 22. Искусственный человек у Росоховатского. 25. Планета у Нортона. 26. Планета в романе Ефремова "Час Быка". 27. Автор "Богатырской симфонии". 28. Писатель-фантаст.
По горизонтали: 3. Планета, на которой обитают пуджики в рассказе Другаля. 4. Название клипера у Крапивина. 7. Рассказ Азимова. 10. Герой нескольких рассказов Лема. 15. Автор "Маракотовой бездны". 16. Прибор для чтения мыслей у Булычева. 17. Противоядие от усталости у Беляева. 18. НФ произведение Маяковского. 19. Автор повести "Властелин мира". 23 Детский писатель-фантаст. 24. Роман Мартынова. 29. Повесть Лема. 30. Героиня повести Грина "Бегущая по волнам". 31. Автор "Второй экспедиции на Странную планету". 32. Вечный универсальный материал у Шефнера. 33. Подарок дьявола в одноимённом рассказе Уиндема.
Фотографируя новостройки города, наш корреспондент А. Тачков случайно поймал в кадр неопознанный летающий объект (помечен стрелкой). Объявляется конкурс на лучшую гипотезу о происхождении этого НЛО. Победителя ждёт приз-сюрприз!
Скромная редакция "Скепабулк" № 2, не претендуя на потолочные высоты, рассчитывает избежать синяков, шишек и других ударов по самолюбию. Но, на одобрительные аплодисменты надеется. С Новым 1985 Годом!
P.S. (От декабря 2014 года). С наступающим 2015 годом! И ссылка на телесериал к переведу заметки из газеты "Морнинг Стар" 1984 года: http://kinomusorka.ru/films-film-the-trip...
Есть ли Нидерландская фантастика в СССР? Таким вопросом мы с Анатолием Тачковым озадачились когда получили приглашение на 48-й Волдкон (The 48th World Science Fiction Convention (Worldcon). Примерно за полгода до этого сообщение о конвенте опубликовали в каком-то клубном фэнзине (кажется в "Страж-птице"). К 1990 году у фэнов Советского Союза опыт международного общения уже был. Одна поездка Бори Завгороднего в Сан-Марино с чемоданом, набитым газетами с клубными страницами и прочей продукцией КЛФ-движения в СССР, уже чего-то стоила.
И так, была зима 1990 года. Перестройка на пике… свобода мнений и передвижений через завалы рухнувшего железного занавеса. Нам тогда думалось, а мы чем хуже Завгара! Между сборами различных справок о том, что мы не верблюды, подковывались знаниями о стране, в которой наш царь когда-то рубил евро-окно. Для того, чтоб не стыдно было в ихный капиталистический калашный ряд явиться. Отыскивали и читали нидерландских авторов фантастики, фамилии выписывали в блокнотики, специально по такому случаю заведенные. Блокнотик мой сейчас лежит рядом клавиатурой. С его помощью вспоминаю про то, что глубоко спряталось под слой времени в моём сером веществе. Еще бы, два десятка с хвостиком лет прошло.
Решил поговорить с вами про те давние события по одной простой причине. На дворе зенит перекрёстного года Россия – Голландия. Столица наша и Питер мероприятиями по этому поводу полнятся. На Дальнем Востоке — тишина. Наверное, Уральские горы «глушат» информацию. Выходит, с этой стороны волну надо гнать. Волнообразующий инструмент — блокнотик мой вот он, лежит под рукой. Полистаем…
«…Голландия 1892 год. Принц Монакский – отец Енса Боота… Вы не знаете имя человека, который уничтожил Европу! Стёр её, так сказать, с лица Земли 18 сентября 1940 года? Значит, вы не читали фантастический роман Ильи Эренбурга «Трест Д.Е.», написанный ещё в 1923 году. А раз так, знайте – в 1892 году принц Монакский приехал в Голландию, «…провел три дня в Гааге и, увидав картину Яна Мааса, изображавшую медный таз, прослезился от нестерпимой красоты. В Гудде он приобрёл трубку, в Гаарлеме луковицу тюльпана, а в Лейдене молодого пророка». Именно в Лейдене он увидел на улице кротколицую голландку в крахмальном чепце и «по рассеянности вошёл в её дом, где оставался в течение четырёх минут, без всякой свиты. Догадливые соседки и те ничего не смогли подумать дурного. Ведь даже крахмальный чепец остался совершенно не смятым. В своём дневнике принц отметил: « Птичьи яйца. Сыр. Население приветливое. Углы чепцов должны пребольно колоть щёки…».
Через девять месяцев, а именно — 18 марта 1893 года у кротколицей голландки родился сын, которого и назвали Енс Боот. Своими последующими великими деяниями он вошёл в историю планеты Земля и русской фантастики, в частности, как первый случай появления голландца на страницах русской фантастики!
Прочитав историю Эренбурга про трест Д.Е., мы окончательно утвердились в мысли – любые препятствия на пути к реализации нашей поездки в Голландию не стоят выеденного того самого птичьего яйца и помятого брикета плавленного голландского сыра, изготовленного в СССР.
«Даёшь Европу!», стало и нашим с Анатолием Тачковым девизом.
Короткие выписки из блокнота:
«Билет от Москвы до Амстердама и обратно – 802 руб. Оформление визы – 15 руб. Общегражданский паспорт – 40 руб. Обмен руб. на доллары – до 2000 р. Билет до Москвы – 260 руб. Итого: 3117 руб.»
«Взять характеристики: Общество книголюбов, отделе кадров с подписью начальника отделения ДВжд, узловом комитете ВЛКСМ, профсоюзной организация (чем больше характеристик будет, тем лучше!) В поликлинике – справку на ВИЧ… Пройти собеседование в Крайкоме партии в Хабаровске» (Более позднее примечание: В завершении собеседования отв. товарищ, прочитав все характеристики, сказал: «Зря потратитесь, гарантии, что вам выдадут в МИДе паспорт, я дать не могу».
«Москва. Были в МИДе СССР. Выдававший паспорта сотрудник МИДа, направил в консульство Голландии со словами: «Шансов на получение визы у вас нет никаких!»
«У голландского консульства народу, как в Комсомольске-на-Амуре у вино-водочного перед закрытием. Оказалось, что в этом же здании временно было открыто представительство (или консульство) Израиля. Пока пробивались через толпу будущих жителей Земли Обетованной к калитке с охранником, чтобы предъявить ему бумажку-направление от МИДа, наслушались исконно русской речи. Охранник, посмотрев на наши документы, вежливо открыл калитку, чем очень удивил теснящихся рядом соотечественников. В приёмной голландского консула мы были единственными посетителями. Минут десять спустя, уже с проставленными визами на страницах новеньких загранпаспортов, мы гордо прошагали сквозь расступающуюся перед нашими сияющими лицами толпу».
«Чтобы купить билет на самолёт – нужны доллары, чтобы обменять рубли на доллары – нужно предъявить загранпаспорт и билеты на самолёт…»
«Доллар, без многочасового стояния в очереди в обменных пунктах, можно купить с рук у валютчиков за 26 рубликов».
А это уже из памяти, без блокнота: Примерно в середине полёта из Москвы в Амстердам мы увидели среди пассажиров знакомое по фотографиям и телевизионному экрану лицо Еремея Парнова. Несказанно обрадовались и решили — будем держаться ближе к нему, чтобы не потерять из виду «делегацию фантастов из СССР» и прямиком попасть в объятия встречающей стороны... Мы не сомневались, что среди пассажиров самолёта присутствуют любители фантастики. Наивные... Последний раз мы увидели затылок Парнова у стойки голландского таможенника… Представителей советской НФ (пока я говорю о нас с Анатолием) никто и не думал встречать – ни с оркестром, ни без него. Когда мы поняли это, стали самостоятельно добираться из Амстердама до Гааги, а затем и до «Camping Ockenburgh –Den Haag». Жёлтый электропоезд из четырёх или пяти вагонов, пахнущий кожей новенький автобус… И вот мы окунулись в чернильную беззвёздную ночь. Кто-то подсказал нам направление нашего дальнейшего движения. Кроме нас, в ту сторону никто идти не пожелал.
Идём по пустынной улице с редкими фонарями, пытаясь отыскать во мгле слово «camping» на табличках и дорожных указателях. Вдруг, в метрах пятидесяти впереди на противоположной стороне улочки, заметили странно передвигавшегося человека с рюкзаком за спиной. От фонаря к фонарю он как-то шёл боком, уперев подбородок в грудь, при этом внимательно разглядывал свои необычно огромные угловатые ладони. По мере удаления от света одного фонаря, не замедляя ход, он поворачивал спину к следующему, при этом ловя в развёрнутые ладони его рассеянный свет. Это походило на разучивание какого-то колдовского танца…«Он... читает книгу» — мы с Толиком почти одновременно разгадали тайну странных телодвижений попутчика… "Это же наш брат — фэн!"
На снимках:
1. Тот самый первый иностранный фэн, встреченный нами. Он представился Робертом. Мы общались на английском с большим трудом. Потом Роберт признался: "Я слепой на слова, у меня плохая дикция". А мы чуть было не обвинили советское преподавание английского
2, 3. Гости конвента соревнуются, кто дальше транпортирует кусочек настоящего голландского сыра. На снимке № 2 — привязывают сыр к пробке бутылки шампанского, на № 3 — используют воздушный шарик.
4, 5. Пора познакомить вас со всей семёркой первых советских фэнов, побывавших на вручении Хьюго: Леонид Куриц, Анатолий Парубец и Юрий Петровский (из Николаева); Андрей Захарченко и Юрий Савченко (из Москвы, КЛФ МГУ), Виктор Буря и Анатолий Тачков (из Комсомольска-на-Амуре, КЛФ «Апекс»). Не всех можно увидеть на этих снимках, но делегация КЛФ МГУ представлена в полном составе. На конвенте присутствовал и писатель Виталий Бабенко. С ним мы душевно посидели во время одного из презентационных пати, организованного оргкомитетом будущего конвента.
6. Ваш покорный слуга "общается" с вождём международного пролетариата, который уважает пенный напиток.
7. Заметно выросший на фоне парка Мадуродам Анатолий Тачков. (Мадуродам — миниатюрный город в парке Гааги).
8, 9. Автографы Хола Клемента (слева) и Пола Андерсона. Извиняюсь за нечёткость
О нас пишут
"...Один раз Виктор Буря буквально за руку притаскивает к столику какого-то голландца. Говорит, что это детский писатель, и просит меня перевести. "Ну, Виктор! Ну, дает!" восхищаюсь я. И восхищение мое достигает совсем уж невообразимых пределов, когда голландец "раскалывается", отдает Буре свою рукопись на английском с единственным условием не продавать ее в Германии и где-то еще. Когда речь заходит об оплате, Виктор уверенным тоном говорит, что да, все нормально, осенью пришлем договор, ну и деньги тоже, в валюте, конечно, ну, может быть, не сразу, а вот после Нового Года уже скорее всего, наверно. И после того, как я это перевожу-таки, голландец с радостью соглашается. Мы пожимаем друг другу руки и расходимся. А я продолжаю размышлять о странностях этих буржуев. Буря рассказывает забавный эпизод. Они с Тачковым очень хотели взять автограф у Гаррисона. И вот сегодня приходят в назначеное для автографов время и протягивают ему тогда еще недавнее издание "Конных варваров". Ну, знаете, такое тонкое, за 4 руб. Гаррисон смотрит на него и ворчит: опять, дескать, пиратское издание. Потом заглядывает в выходные данные и видит: тираж 100 тысяч".
Прошёл год, накрылся Союз Советских Социалистических Республик медным тазом, притихло под ним и советское фэнское движение. Также тихо скончался никчемный Совет КЛФ при ЦК ВЛКСМ. Из-за горизонта поднималась заря эры светлого капитализма. В фэнском движении началась, как сейчас принято говорить, ротация поколений: пришли люди с самодельными мечами в руках, в кольчугах, скроенных во время институтских лекций пассатижами из ковровых колец, и лозунгом «Фродо жив!». Хоббиты и орки стремительно заселяли территории бывшей Империи Зла, нарезанные тремя Землемерами в Беловежской пуще... Но это уже другая история…
облако тэгов
:
